В годы войны Московский художественный институт был одним из первых учебных заведений, восстановивших занятия, после первой битвы за Москву. Учителями стали знаковые фигуры русского искусства 1920-х годов, до войны отстранение от преподавания из-за несоответствия их творчества принципам социалистического реализма. Мастера же официального советского искусства эвакуировались из столицы еще в самом начале войны. Занятия практически по всем предметам были по воспоминаниям Э.Белютина «не просто интересными – захватывающими». Среди других дисциплин важное место занимал рисунок, которым за время учебы Элий овладел в совершенстве. Это достоинство Белютина было особо отмечено виртуозом рисунка Л.А. Бруни, ставшим руководителем аспирантской мастерской, куда после окончания института был зачислен Э.Белютин. 

Во все времена изображение обнаженной модели считалось венцом творчества художника, требующим от него владения композицией, перспективой, знания пластической анатомии, умения передать в пространстве любой сложный ракурс и движение фигуры. Изображение обнажённой натуры, выполненное Э.Белютиным, представляет нам не только штудию в натурном классе, но позволяют понять, что рисование – это творчество.

Натурщиков рисовали в самых разнообразных позах. Тональный рисунок, изображающий в сложном ракурсе лежащую обнаженную женскую натуру, буквально безупречен – никаких анатомических неточностей, никаких погрешностей в построении формы. Обладающий выразительностью, живой эмоциональной силой он позволяет назвать его особой разновидностью уникальной графики. С одной стороны в рисунке молодого художника есть передача движения и пропорций, конструктивное решение объемов, точно переданное пространственное положение модели, с другой - ее артистическое осмысление, стремление познать сущность, выступающие сродни своеобразной режиссуре.

Лариса Смирных, искусствовед