Имя Константина Александровича Трутовского неизвестно широкому кругу зрителей. Между тем, этот автор был одним из первых русских художников второй половины XIX века, кто развивал бытовой жанр в русле новых реалистических традиций. Выходец из дворянской(!) семьи с Украины Константин Трутовский с воодушевлением воспринял передовые идеи своих старших современников - В.Г.Белинского, Н.В.Гоголя, открыто критикующих существующий в России общественный строй. Большое влияние на будущего художника, начавшего с 1845 года посещать классы Академии художеств, оказало пронизанное острым отношением к  действительности творчество другого современника - П.А.Федотова. В не меньшей мере его духовному развитию способствовало и тесное общение с Ф.М.Достоевским. «Федор Михайло­вич дал сильный толчок моему развитию свои­ми разговорами, руководя моим чтением и мои­ми занятиями».  Трутовский карандашом даже рисовал его в 1847 году; сегодня этот портрет считается самым ранним изображением писателя. Они по-дружески сошлись еще детьми в Николаевском военно-инженерном училище в Петербурге, где учились вместе – Достоевский двумя классами старше. Влияние было взаимным, и эпизод из личной жизни юного Константина нашел косвенное отражение в известном произведении писателя. «В 1844 году мне было восемнадцать лет, и я, как водится, был влюблен, переписывался с пред­метом моей любви, писал ей стихи. С юношескою откровенностью я передавал Федору Михайло­вичу все перепитии моего романа, с увлечением описывал красоту моего предмета, ее действия, слова... Имя этой милой девушки было Анна Львовна И. Дома ее звали Неточка. Федору Михайловичу очень понравилось это название, и он озаглавил свой новый рассказ «Неточка Не­званова». 

Трутовский так и не завершил свое образование в Академии Художеств - смерть матери вынудила его в 1949 году уехать из Петербурга на родину. Здесь в родительском имении в Харьковской губернии он начал активно работать как живописец, что привело его сначала к званию свободного неклассного художника (1856), а после – и к званию академика живописи (1960). В своих картинах он воспевал пышную красоту украинской природы, подмечал яркие народные типажи и характеры, но чаще описывал сцены из жизни крестьян – будни и обрядовые праздники, поэтизируя их, но в тоже время, наполняя горестными  размышлениями. Особым периодом в биографии К.А. Трутовского были годы с 1871 по 1881 – время, когда он занимал пост инспектора Московского училища живописи, ваяния и зодчества, давая путь в искусство молодому И. Левитану, М. Нестерову, К. Коровину. В эти же годы он увлеченно занимался иллюстрированием текстов А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, М.Ю.Лермонтова, С.И.Крылова и других писателей. Связь Трутовского с литературным миром невольно проявилась и в личной жизни: первой женой была С.А. Самбурская – племянница жены писателя С.Т.Аксакова, ставшего для художника еще одним верным другом; после ее смерти Константин Александрович женился на О.И. Лисицыной – внучатой племяннице Грибоедова. Сколько жизненных нитей известных персон сплелось вокруг фигуры К.А. Трутовского – остроумного сатирика, незаурядного собеседника, частого гостя художественных и литературных кружков, так восторженно любимого друзьями, но оказавшегося волею судеб спустя столетия в тени своих более прославленных современников.

Небольшое по формату произведение «С требой» создано художником на исходе лет в родной деревне на Украине, где он жил с семьей (женой и четырьмя детьми) после отставки из Московского училища живописи, ваяния и зодчества. В это последнее десятилетие он не переставал заниматься живописью, не оставляя своего любимого занятия. Тесная связь с деревней, ее жителями, каждодневное наблюдение за бытом простого народа внесли свой отпечаток в характер поздних произведений. «Настоящий образ моей жизни дал несколько другое направление моим работам, и я уже не пишу сладеньких сцен».

Зачастую авторское название полотна помогало понять смысл изображенного, как и в картине Трутовского из музейного собрания. «Треба» - это богослужебный обряд, совершаемый по просьбе верующего, связанный с крещением, венчанием, отпеванием, освящением, причащением и прочими священными действами. О том, какое из них будет вот-вот совершаться в картине «С требой», говорят многочисленные детали.

Спешно, широко шагая, идет крестьянский мужик, обнажив голову от шапки. Ведет он деревенского священнослужителя, прижимающего к груди требник и всем своим видом скорбящего встречающей его старухе, согнувшейся в рыданиях от неутешного горя. Не видно ее лица, заслоненного рукавом, отирающим слезы, но достаточно лишь одной этой позы… Молчаливо стоят рядом приземистые, обнесенные плетнем хатки – которые покрепче, а где и похуже. Мягкий, подтаявший на тропках и сползающий с соломенных крыш снег накрывает все, словно былым саваном. Вверху «висит» серо-синее, мокрое небо, вот-вот готовое разлиться. Уходит зима, прощается... Так даже  природа в картине вторит безграничной человеческой печали…

 Мария Комарова, искусствовед