Конец 1980 - начало 1990-х годов жизнь московского живописца Анатолия Сафохина  посвящена только работе на натуре. Будучи достаточно стесненным жизненными обстоятельствами он старается писать те места, что в пределах доступности. Находясь в поисках объемно-структурных построений в Москве он ищет крупные архитектурные формы, которые несут особую энергетику. Еще в молодости А. Сафохин увлекся живописью великих Сезанна, Матисса, Дерена, Вламинка, художников группы «Бубновый влет», что позднее привело его в 1959 году в группу «Новая реальность» Элия Белютина. В последнее десятилетие своей жизни бережное отношение художника к натуре соединилось с цветодинамическими поисками.  В этот 1992 год Сафохин готовиться к групповой выставке девяти московских художников – Н. Антипин, Р. Дмитриев, М. Кончаловский, Ю. Коржевская, Б. Коржевский, А. Лазыкин, Ш. Майсурадзе, М. Никонов, А. Сафохин, которая состоялась в выставочном зале Московского Союза художников. Позади жизнь, в которой было и преподавание в Московском текстильном институте, и работа с Московскими издательствами, поездки в Крым и по Подмосковью, а впереди, через пять лет - звание Заслуженного художника России, которое будет присвоено А.И. Сафохину в 1997 году.

Свято-Даниловский монастырь или как его еще называют Данилов монастырь стоит на правом берегу Москвы реки, недалеко – знаменитый Донской монастырь. Название его – память о младшем сыне князя Александра Невского Даниле Александровиче, который некогда еще на рубеже XIII-XIV вв. основал здесь обитель, назвав ее в честь своего покровителя – преподобного Даниила Столпника. Преданий вокруг монастыря множество. Есть легенда о том, что князь в 1303 году принял постриг и был здесь похоронен[i],  и действительно, в 1652 году его мощи по велению царя Алексея Михайловича были перенесены отсюда в храм Седми Вселенских соборов.  Другая легенда гласит, что однажды в XIV или XV веке  ехал мимо церкви Даниила Столпника по сельцу Даниловскому некий придворный юноша, которому явился в месте сём князь Даниил и рек: «Рцы великому князю Ивану: се убо сам всячески себе утешаеши, мене же почто забвению предал еси? Но обаче аще он забвенна мя имать, Бог же мой несть мене забыл никогдаже». Вот и повелел великий князь московский и всея Руси (но, еще не царь[ii]) Иоанн Васильевич, будущий Грозный, петь соборные панихиды о душах своих усопших сродников.

Было это или нет – сказать трудно, но монастырь был основан в 1560 году, в бытность княжения Ивана Васильевича, когда ему было 30 лет, и входил в пояс оборонительных  сооружений, защищавших Москву с юга.

Бродя вокруг монастыря, А. Сафохин на маленьких картонках делал быстрые этюды, набрасывая виды обители с разных сторон и напитываясь энергетикой места. Уже потом в мастерской он будет писать большие картины, по многу раз переписывая мотивы, словно одна точка зрения не могла передать всех чувств, им владевших.

Под стенами монастыря ему вспоминались все исторические сведения, что он знал: и укрепленный передвижной лагерь близ Данилова монастыря, когда войска хана Казы-Гирея подступили к Москве в 1591 году; и развернувшееся здесь в 1606 году сражение отрядов Ивана Болотникова и Филиппа Пашкова с армией царя В.И. Шуйского, а спустя год здесь был казнён один из самозванцев – казацкий «царевич Пётр» Илейко Муромец; мелькнуло видение о разорении монастыря французами  в 1812 году (хорошо, что ризницу успели вывезти в Вологду, а казну в Троице-Сергиеву лавру)… После формального закрытия монастыря в 1818 году здесь жили многие архиереи и монастырь стал играть роль правой оппозиции по отношению к советской власти, так что получил название «Даниловский синод», пока его не закрыли в 1929 году и не сделали приемник-распределитель НКВД для детей репрессированных.  В первом столичном монастырском некрополе покоились Н.В. Гоголь, Н.М. Языков, историки Ю.Ф. Самарин и Д.А. Валуев, поэт А.С. Хомякова и его семья, художник В.Г. Перов, целые семьи славных русских семей – Кутайсовых, Горчаковых, Воейковых, Дашковых, Ермоловых, Загоскиных, Огаревы, Соллогубов...

Все было разрушено – некрополь, звонница, колокола которой были спасены от переплавки американским промышленником и дипломатом Чарльзом Крейном и сохранены до 2007 года в Гарвардском университете…

А потом для Сафохина все отступало и он работал только над формой. Многие работы серии окрашены в лирические тона, в чем нашли отражения собственные переживания восприимчивой натуры художника.

Точкой отсчета для живописца является некий предмет – дом, группа деревьев или домов; удерживая композицию он/они распространяют вокруг себя некие напряженные, пространственные поля, и уводят вглубь, оставляя изображение плоскостным. Автор ставит объекты архитектуры плотно, тесно, как будто между ними нет пространства вообще. Но сами здания сохраняют точно узнаваемый облик, хотя и схематичны, и не превращаются, как в «Гурзуфском цикле» в геометрические конструкции.

Елена Ильина, искусствовед