«Россика»... Целая эпоха произведений и судеб... Своеобразный «мостик» между портретом уходящей эпохи Екатерины II к романтическим традициям начала XIX века.

Об этом художнике, создавшем портреты царских детей, самого императора Павла и его супруги, миллионеров Строгановых известно на удивление мало. Но в первую очередь – имя Жан-Луи Вуаль. Родился в 1744 году, по некоторым данным отец будущего портретиста был ювелиром. Учился Жан-Луи в Королевской Академии живописи и скульптуры у Франсуа Друэ-младшего. Примерно в возрасте 20 лет отбыл в Россию. Именно здесь он написал  лучшие свои портреты, стал знаменит, а в 1780-м приглашен придворным художником к малому Двору Великого князя Павла Петровича и его супруги Марии Федоровны. Безоблачные 13 лет спокойной и стабильно доходной работы. Вот тогда и рождаются  под его кистью портреты Нарышкиной, Строгановых, Юсуповой, Жеребцовой, всех членов великокняжеской фамилии, других знатных особ и «жемчужина» его творчества – «Девочка в шляпе» - портрет Е.А. Строгановой. Вуаль был художником лирическим, с мягкой интимной интонацией, чуть приглушенным колоритом, «нотами задушевности», что делало его близким русским мастерам портретной живописи того времени – Ф.С. Рокотову и В.Л. Боровиковскому. Но в 1793 выходит Указ императрицы о присяге всех французских подданных, проживающих в Российской империи на верность новой родине – что поделаешь, таковы последствия Великой французской революции, императрица боялась «якобинской заразы».  Вуаль отказался присягать, и в 1795 уехал во Францию. Новой якобинской Франции он не был нужен, родина изменилась до неузнаваемости, промыкавшись некоторое время без особых заказов и средств, Вуаль после смерти Екатерины II возвращается снова в Россию. Успеха уже особого не было, по некоторым свидетельствам Павел встретил его довольно холодно, и пришедший ему на смену Александр также не выражал особого расположения. Художник умер по официальной версии в 1803, некоторые источники указывают дату 1806 год.

Портрет Александра I ребенком написан Ж.-Л. Вуалем в 1778 году. То есть он еще не стал официально придворным живописцем малого Двора. Вполне вероятно, что понравившийся высочайшим заказчикам портрет повлиял на само приглашение художника на эту должность. Портрет чрезвычайно много репродуцировался, известен в повторениях и копиях в музеях Москвы, Санкт Петербурга, Екатеринбурга, Орла, Егорьевска, Нижнего Тагила. И что интересно, в провинциальные музеи произведения поступали под разными названиями: например, в Егорьевский музей картина пришла как портрет Иоанна Антоновича, в музей Нижнего Тагила как портрет Великого князя Константина Павловича. Но и Государственный Русский музей, на чью коллекцию ссылаются искусствоведы при атрибуции портрета, считает, что у него хранится работа неизвестного художника с подлинника Вуаля, который находится в частной коллекции в Мюнхене. Но и этот портрет, по мнению искусствоведов ГРМ, «нуждается в пристальном изучении». Так, где же подлинник Вуаля?

Нижнетагильский вариант портрета поступил из Государственного Русского музея. Значит, там хранилось не одно изображение будущего императора. Картина кажется достаточно сухой, с приглушенным колоритом, возможно - ученическая копия. Но все же художник прилежен и скрупулезен в мелочах, подмечает светотеневые моделировки, работает с фактурами. В работе изменены детали, которые на столичном варианте имеют еще и символический подтекст. Например, отсутствует на первом плане, у правой ноги младенца изображение розы, а ведь роза – райский цветок и является символ христианской чистоты. Из явных изменений в композиции – левая рука ребенка в столичных вариантах покоится на подлокотнике небольшого креслица, а за правым плечом – изображение красных и белых перьев, укрепленных, по всей видимости, на шляпу. Нижнетагильский вариант вообще игнорирует изображение подлокотника, а с левой руки у ребенка написана красная шляпа по моде той эпохи с красным и белым перьями. На левую ножку младенца в тагильском портрете накинута золотистая мантия, подбитая горностаем, а во всех остальных изводах такой мантии нет. А фигура несколько укрупнена и приближена к зрителю, так, что пяточек не видно - вероятно, для этого на ножки и была накинута мантия.

Наиболее примечательная деталь  работы – погремушка, которую младенец Александр держит в правой руке. Это фамильная статусная драгоценность, а не игрушка, как можно было бы предположить. Изготовлена она в 1740 году для другого царственного младенца – Иоанна VI Антоновича придворными ювелирами императрицы Анны Иоанновны Самсоном Ларионовым и Михаилом Бельским из золота с драгоценными камнями - бриллианты, рубины, изумруды.  Эта изящная вещица передавалась в семье Романовых по мужской линии вплоть до детей последнего императора. В вихрях революции она сохранилась и сегодня храниться в историческом зале Алмазного фонда. Царственный младенец восседает на бархатной подушке, а справа от нее находится орден Андрея Первозванного, которым награждались родившиеся наследники по факту своего рождения. Именно отец Александра – император Павел I внес изменения в статут ордена и узаконил награждение им всех младенцев мужского пола императорской фамилии. При этом великие князья награждались им по факту рождения, а князья императорской крови – при совершеннолетии.

Александра Шемякина, искусствовед