В село Палех  часто приезжали сделать заказы одному из самых известных мастеров палехской миниатюры  Николаю Илларионовичу Корину, владевшему иконописной мастерской. Внук его Алёша вырос среди красок и досок и полюбил рисование с детства. В древнем роду известной династии  потомственных иконописцев было много художников – дед, дядя, двоюродные братья, но отец – ямщик, не поощрял занятий сына живописью. Однако, талант к «изобразительству» был сильнее. С 11 лет Алексей брал уроки в 1875-1876 гг. у дяди Д. Корина[i] и в школе при иконописных мастерских Троице-Сергиевой лавры. И быть бы ему иконописцем, но… желание «овладеть художественными науками» было сильнее и, вопреки воле отца, он ушел пешком в Москву, без средств к существованию, где поступил в Московское училище живописи, зодчества и ваяния. Годы студенчества стали временем испытания на жизненную стойкость для художника[ii]. По окончанию он был награжден большой серебряной медалью и получил звание классного художника[iii]. Корин, обремененный большой семьей, ради заработка  много брался за все[iv], много работал[v], но часто и выставлялся, и удостаивался первых премий на выставках, преподавал[vi], с 1891 года стал членом Товарищества передвижных художественных выставок, войдя в когорту так называемых «поздних передвижников».  Но самой высокой его наградой стало приобретение в 1892 году П.М. Третьяковым картины «Больной художник» в свою коллекцию.  Быть может, именно это повлияло на то, что Корин с большим энтузиазмом участвовал в организации художественного отдела Тобольского музея в 1900 г.  и Вятского художественно-исторического музея в 1910 г.  После революции 1917 года Корин окончательно поселился в деревне Марьино.

О художнике Алексее Михайловиче Корине найди информацию в другой его картине.

Почти сорок лет после поступления картины в музей она лежала в фондах музея – требовалась реставрация. Лишь в начале 1980-х годов реставратор Антонина Наседкина, тогда еще только обучавшаяся мастерству, взяла ее. В то время о художнике А.М. Корине знали немногое, найти какую-то информацию было сложно. Картина двусторонняя – на учете числилась сторона с изображением сцены базарной торговли. Реставрация проходила в Москве, во Всероссийском  художественном научно-реставрационном центре им. И.Э. Грабаря, во время которой специалисты, внимательно рассмотрев оборот с изображением детей, пришли к выводу, что сохранять надо обе стороны. Ценность их была равнозначной.

Так в музее «появилась» еще одна картина А.М. Корина. Но первой по времени написания была сторона с детьми, написанная между 1905 и 1907 годами. В 1918 году, неудовлетворенный этим ранним этюдом, Корин использовал картон, набросав на обороте эскиз базарной площади к неосуществленной картине.

Обе стороны – жанровые. На ранней стороне изображены дети художника[i] – Корин часто писал реальных персонажей из своего окружения, наблюденные не раз сценки, представляя героев в привычной для них ситуации. В то время он любил своего рода «драматургические эффекты», рассчитанные на соответствующую реакцию зрителей. Написанный спустя более чем десять лет базар иной – здесь уже важнее для автора само состояние сцены и тонкость цветового решения, свободное владение кистью, уверенное выявление формы и пространства. Вероятно, эскиз создан после посещения базара, быть может, в Клину, судя по большой площади, зданиям и соборам.  После 1917 года Корин жил исключительно в Марьино, иногда выезжая в город.

В скромной детской комнате двое детей. Поссорились! Эмоции стали главными для автора - обида девочки в черном, видимо форменном, платьице и тихое упрямство мальчика, не умеющего переступить через себя и извиниться. Как все просто и как все трудно!  Художник вводит много «срезов» в композицию – крытого темно-винной скатертью стола, картины на стене, маленького табурета, кровати с железной спинкой, цветного коврика на полу и, неожиданно, смело срезает фигуру мальчика.  Тихо и очень тонко решено само состояние в работе.

Перед зрителем словно разворачивается театральная сцена. Далеко вглубь уходящая торговая площадь имеет «кулисы» - яркие двухэтажные дома, стоящие цепочкой, каждый из которых активно «заявляет» о себе, «задник» - белостенную церковь с колокольней, крытую зеленой крышей. Разворачивающееся действо пестро и подвижно – на телегах молодка с дитем, тут же продукция, которую рассматривают покупатели, старик, рядом баба в синей юбке бредет через площадь с сумой на плечах. Булыжная мостовая – разноцветная и веселая в «горошинах» камней. Звонко цокают по ней копыта лошадей, стучат ободья колес. Все тихо гудит, звучит, говорит в картине, благодаря пестрым раскиданным пятная краски, удивительно тонко сгармонированных общим серым колоритом сумеречного осеннего дня.

Елена Ильина, искусствовед