Игорь Павлович Рубан родился 12 июня 1912 года на станции Рузаевка Пензенской губернии, где его отец Павел Семенович Рубан, принимал участие в строительстве Казанской железной дороги. Павел Семенович происходил из семьи Василия Григорьевича Рубана - автора истории Малороссии, придворного поэта Екатерины II, издателя журналов и секретаря Потемкина. Отец познакомился со своей будущей женой Евгенией Николаевной Елисеевой в Цюрихе, куда он сбежал от последствий участия в студенческих беспорядках в высшем техническом заведении. Молодая девушка  училась в то время в Цюрихе на медицинском факультете. Обвенчавшись в русской церкви у русского священника, они продолжили учебу и зарабатывали на жизнь частными уроками, а после ее окончания  вернулись в Россию. Правда, им не удалось устроиться вместе: Павел Семенович определился на строительство железной дороги в Рузаевке Пензенской губернии, которая была частью Казанской железной дороги, а жена - врачом в земскую больницу в Саратовской губернии. Рожать же приехала к мужу в Рузаевку. Вскоре вся семья  обосновалась в Москве - в Рузаевку Игорь Павлович больше не вернулся. Молодая семья поселились  на Солянке. Первым наставником юного Игоря Рубана был Игорь Эммануилович Грабарь, он для начала  определил его в рисовальную студию Ксаверия Чемко к преподавателю Дмитрию Кардовскому. После закрытия студии Чемко в 1929 году, преподавателем живописи  Игоря Рубана стал Игорь Эммануилович Грабарь. В это время учитель жил на втором этаже «…деревянного домика в Кудринском переулке, еще сохранившего облик старой Москвы с панорамой уходивших на гору садов и церковью в конце. Занимал он три комнаты. Большую, с окнами на две стороны, служившую ему мастерской, библиотекой и столовой, примыкавшую к ней меньшую и в конце коридора у черного хода узенькую, крохотную комнатку, где я начал свое обучение живописи. У входной двери стоял сундук, а на нем квадратная корзина, служившая подиумом для натюрмортов. Я мог работать с 9 до 16 часов. Утром Игорь Эммануилович ставил незамысловатый натюрморт, а в четыре часа приходил снова. Итогом короткого разговора был [вердикт] или «Снять мастихином и еще раз написать» или «Поздравляю, на любую выставку можно». 

Еще не закончив занятий с И.Э. Грабарем, молодой пейзажист Рубан решил получить диплом художника. В эти годы Рубан сблизился с Константином Клавдиановичем Зефировым, чье видение оказалось созвучным поискам молодого художника. Зефиров был глубоко думающим живописцем,  наполняя свои камерные, бессюжетные картины глубиной и значимостью. «Не надо спешить. В сомнении больше оттенков»,- эти слова учителя особенно запомнились молодому художнику. В течение зимы  1934 года Игорь  Рубан посещал  мастерскую Зефирова, который  преподавал в Изотехникуме им. 1905 года, и за год получил диплом. ^2. Именно у Зефирова молодой художник обращается к портрету. Преподаватель учил видеть жизнь предмета или человека в среде, показывать их взаимосвязь.  Портрет «Девушка в красной косынке» показывает Игоря Рубана как замечательного портретиста и является ярким представлением о времени 30-х годов, времени строек и активного освоения новых пространств Родины. Сегодня неизвестно, кто эта девушка, но та симпатия, с которой художник раскрывает образ, говорит о том, что художник хорошо знал модель. Живопись портрета характеризует художника, как замечательного живописца - колориста.

Красная косынка, чуть  съехавшая набок – примета времени. Белая нарядная блузка с брошью у ворота говорит о важности и праздничности момента, который  переживает модель. Густые светлые волосы, непослушно выбивающиеся из-под косынки, характеризуют  ее истинный неугомонный темперамент. Раскрасневшееся, обветренное лицо молодой девушки - вероятно, ее работа связана с долгим пребыванием на воздухе в любое время года и в жару и в холод. Девушку, готовую к действиям, к преобразованиям, художник стремиться погрузить в раздумья, пребывание наедине с собой… но… ничего не выходит – она открыта всем, но не в себя. Казалось бы, милое, обычное лицо русской девушки, но наполнил художник его внутренним горением - и получилась  «героиня» новой эпохи. В изображении белой  блузки девушки практически нет белых красок, она «соткана» из  голубых, сероватых, чуть сиреневых, зеленоватых оттенков. Вместе с тем из всего этого многообразия оттенков рождается чистый нарядно-праздничный белый цвет.

Марина Агеева, искусстввоед