Как, должно быть, тяжело было в царской России пробиваться таланту скульптора, если ты не просто из национального меньшинства, а из еврейского меньшинства, и еще, особенно, если ты женщина, первая женщина – скульптор. Быть первым всегда сложно – неизбежны сравнения, непонимание, неприятие. Приходилось доказывать, убеждать, и в первую очередь самою себя, что чего-то стоишь, можешь, достигнешь. Страстное желание, неудержимое, как лавина, заставили девочку из еврейской семьи местечкового откупщика лепить из всего, что попадалось под руку, даже из хлебного мякиша, за что сильно попадало по рукам от родителей. А далее, сучилось закономерное – поступление в Императорскую Академию художеств, окончание которой, кроме возможности стать скульптором и заниматься любимым делом, давало еще и право на свободное проживание вне черты оседлости. Мина Диллон поступила в Академию в качестве вольнослушательницы и через несколько лет получила несколько больших и малых серебряных медалей, а по окончании – малую золотую медаль и звание классного художника II степени. Потом были Париж и Рим… Художница вырабатывала свой творческий почерк. Ее изящные и миловидные женские образы полюбились обывателям – её женственный академизм хорошо вписывался как в роскошные салоны, так и в сдержанные интерьеры модерна. Тонкая, прихотливая линия стиля модерн следовала в этих произведениях за изгибами женского тела, томными поворотами девичьих голов, и в то же время ее работы были полны «…удивительного вкуса, жизненной правды, строгой гармонии, и в каждой из них заметен крупный, яркий талант».

Ни в коем случае не должно появиться ложного впечатления, что художница не могла создавать так называемую «высокую», «серьезную» пластику – в ее творчестве было достаточно много и памятников выдающимся деятелям, и медалей, посвященных памятным датам, мемориальную скульптуры. Но мир женских образов, утонченная привлекательность женской красоты, востребованная в период модерна, были ближе и понятнее женщине-скульптору. Сюжеты произведений Марии Диллон соответствовали ее пониманию прекрасного и ее возможностям. Ее восхищение Женщиной, воплощенное в утонченных скульптурных образах, покорили поклонников ее таланта, а среди таковых стала и императорская семья - в 1900 году Диллон создает знаменитую «Лилию», мраморный бюст девушки, приобретенный венценосными особами для Александровского дворца (ныне в Третьяковской галерее).

За несколько лет до этого важного для Диллон события художница задумывает целую серию бюстов прелестных молодых девушек, которых она сравнивала с цветами. Замыслу не суждено было сбыться, но все же несколько работ скульптор создала. Идея создания пленительных образов цветов в облике девушек заложена и в бюсте «Голова девушки» из коллекции музея - замечательный образец модерна, и, вероятно, одна из лучших работ в невоплощенной серии. В скульптуре художница только подошла, лишь слегка коснулась тонкого сравнения девушки с цветком розы. Но это пока девушка, а не сам цветок, как «Лилия», в которой эмоциональное звучание образа так точно подмечено и раскрыто. Мария Диллон навсегда останется одним из самых эмоциональных скульпторов Серебряного века.

В дальнейшем Диллон в ответ на события 1905 года и последующий период в жизни страны, обращается к более реалистическим образам и сюжетам, словно фиксируя свой отклик в камне в произведениях «На Дальнем Востоке», «Беженка из Армении». Это дает возможность предложить более точную датировку скульптуры в Нижнем Тагиле – конец 1890-х - начало 1900-х годов.

Мягкие черты лица, хрупкие плечи, тонкие ключицы – все раскрывает неуловимое обаяние юности, все в нежности и трепетности напоминает только что распустившийся прекрасный цветок - полуопущенные глаза, овал лица, линия изящно очерченных губ и божественно прекрасных плеч. Она действительно свежа и так хороша! Полураспущенные волосы ниспадают на грудь и касаются роскошной раскрывшейся розы, приколотой на груди девушки, становясь стеблем. Нежный рисунок кружев лишь подчеркивает изысканную ее красоту… Полированный мрамор словно светится, и не вериться, что он холоден…  Все чувственно,  все томно, все задумчиво…  Девичество – такая короткая пора…

Александра Шемякина, искусствовед