Два первых послереволюционных года в жизни Павла Голубятникова насыщены драматическими событиями. После революции дом 203 на Лиговском проспекте был национализирован, и зажиточная семья столяра-краснодеревщика перебралась на станцию Малая Вишера, где умирают мать и две сестры. Павел с учебы на физико-математическом факультете Петербургского университета был призван на службу в Красную армию, и пройдя за четыре месяца школу красноармейцев, служил прапорщиком-делопроизводителем штаба петроградского военного округа. Но недолго – в 1918 открываются Петроградские государственные свободные художественные мастерские (ПГХСУМ), одним из преподавателей которого становится К.С. Петров-Водкин. И Голубятников, еще в 1912 году покоренный его живописью, по воспоминаниям дочери «… пошел и познакомился с К.С. Петровым-Водкиным. Художник велел принести несколько картин Павла Константиновича и, посмотрев их, оставил его у себя в мастерской. Они подружились буквально сразу, найдя общие темы для разговоров…» И 29 октября он был зачислен в его мастерскую. Денег на жизнь не хватает и Голубятников совмещает учебу с работой в Губполитпросвете, где был заведующим Художественно-декоративной мастерской, в Клубе школы комиссаров флота при Балтфлоте, где работает штатным преподавателем рисунка и живописи. Выполняет поручения К.С. Петрова-Водкина, помогая ему в организации работы мастерской и выезжая в различные места под Петроградом.

Несмотря на сложные обстоятельства и горе в семье, Голубятников окрылен - он учится у большого мастера, полностью приняв его систему живописи. Он пишет в дневнике «…Я помню, как ярко запомнились и встревожили меня полотна КС, своей живописной выразительностью и цельностью восприятия. Это и определило мое отношение к нему, это увлекло меня учиться у этого великолепного мастера…встречи в академической мастерской, о которых очень много можно говорить, где так ясно вошла в сознание необходимость нового пути живописного искусства, где открылись законы пространства и цвета и формы». Мастерская К.С. Петрова-Водкина пользовалась популярностью благодаря новой системе подготовки, которая, не отвергая знаний и навыков мастерства, расширяла общий кругозор будущих художников, вводила их в курс передового научного познания мира. И самый простой факт или случай жизни мог стать предметом для творчества, для художественного исследования, например – холодная зима и обледеневшие петроградские тротуары, по которым скользят прохожие, по которым он сам бежал, скользя и падая на занятия в мастерской Петрова-Водкина в бывшую Академию художеств на Васильевском острове. Студенты засиживались допоздна, и много общались. «…Вне Академии мы стали близкими друзьями, товарищами, посещали концерты, театры, мастерские художников, выставки, насыщая обсуждениями все виденное и все слышанное… Сильная индивидуальность учителя накладывала печать на живопись учеников и немногие решались идти в его мастерскую. Существующее мнение, что живописная система ПВ пагубно влияла на молодых художников, верно лишь в отношении слабых учеников. И самое главное сильных она помогала раскрыть себя…» Суровые послереволюционные зимы при холодном и влажном балтийском ветре художник изображает резкими, «колючими» линями, и, уделяя большое внимание рисунку, не забывает об образе. Образ неустойчивости и зимнего холода так точно передает растерянность людей после революции.

Скользящие и пытающиеся сохранить равновесие прохожие, так смешно и так трагично в своей боязни упасть наклоняются. Фигуры ломаются, словно складываются, становясь геометрическими объемами. Резкие линии передают колючесть ветра и зимний холод. Композиция фрагментарна – неожиданно слева появляется круп лошади, имеет сдвинутые и совмещенные планы – один прохожий идет на зрителя, другой почему-то уходит вбок. 

Елена Ильина, искусствовед