Первые дни войны… Учащимся, оказавшимся на земляных работах, среди которых был и Элий Белютин, рыть окопы почти не удалось. По дорогам двигались немецкие войска, с самого начала чувствовавшие себя хозяевами на русской земле. На подростков они не обращают внимания. А шестнадцатилетние мальчишки, примкнувшие к ополчению, сразу стали бойцами: доставали оружие, еду, учились спать на земле, и мечтали догнать отступавшую Красную Армию. Уже в сентябре Элию Белютину удалось спасти жизни 400 красноармейцев, которых он, сумел вывести из окружения. Вслед за этим за «личное мужество и отвагу» высокая награда - орден «Красной Звезды». Совсем скоро - тяжелое ранение под Москвой, контузия, будет пробито легкое, начнется газовая гангрена левой руки... Госпиталь…

Осознание того, что им владеет страстное желание рисовать, пришло Э.Белютину под Москвой. «Война сделала меня художником» - скажет мастер. Отсутствие материалов восполнили найденные чернильница-непроливашка и обрывки оберточной бумаги. Вместо кисточки щепа. «Здесь был наш дом», «Семья», «Ждут», «В госпитале», «Немецкий летчик»… Для этих пронзительных, выполненных в экспрессионистической манере рисунков характерно стремление к обострённой образности через деформацию и стилизацию форм, динамику и передачу напряженности человеческих эмоций. И сегодня это не рабочий материал, а законченные художественные произведения, с ярким выражением важной для художника идеи. Они не просто часть событий, что разворачивались на глазах у Э.Белютина. В них во всю силу звучит протест автора против нечеловеческой сущности войны, наполненный его личными ощущениями, эмоциональным отношением к происходящему.

 В 2010 году Нижнетагильскому музею изобразительных искусств Элием Белютиным был сделан бесценный дар - десять военных рисунков 1941 года, которые были показаны в декабре 1942 на ставшей первой в жизни художника выставке «Работы московских художников в дни Великой Отечественной войны», прошедшей в ГМИИ имени Пушкина. Одним из самых выразительных, среди других зарисовок стал лист «Война», звучащий сродни высказываниям художников экспрессионистов, оставивших след в искусстве новым качеством обостренной образности.

Произведение мыслится как воззвание против самой нечеловеческой сущности войны. Резкие рубленные «тяжелые» линии, нервные контрасты черного и белого создают чудовищный лик войны. Линейно-графическая конструкция образа обнажает идею до схемы и перерастает в символический знак, выражающий протест автора против грубой, кровавой действительности, против принуждения человека к бесчеловечности. Само возникающее в листе динамичное пульсирующее пространство передает напряженность, дошедшую до предельной точки. Автор стремится к деформации и стилизации формы, экспрессии и экзальтации ради создания мощной выразительности образа для отражения своего мировоззрения.

Лариса Смирных, искусствовед