Владимир Лукич Боровиковский, можно сказать, потомственный художник-самоучка. Он родился в Миргороде в 1757, в семье казака Луки Боровика, который вместе с тремя сыновьями - Василием, Иваном и Владимиром, занимался иконописью. Став самостоятельным, Владимир отошел от строгих канонов иконописи, и начал писать церковную живопись в духе «украинского барокко», отличающегося прихотливостью. Так бы и остался художник местной знаменитостью, если бы не случайность. В 1787 Владимир Лукич  исполнил две аллегорические картины для украшения одного из «путевых дворцов» Екатерины II, возводившихся на пути её следования в Крым. Картины  обратили на себя  особенное внимание императрицы - на обоих была изображена  сама Екатерина II. Императрица пожелала видеть автора картин, говорила с ним и посоветовала ему ехать в Петербург, в Академию Художеств. Спустя год  Боровиковский решился на переезд  в Санкт-Петербург, но его  путь в Академию художеств был закрыт по возрасту - ему в ту пору уже исполнился 31 год. С 1792 он брал уроки  у австрийского живописца И.Б. Лампи, работавшего при дворе Екатерины II, затем у Д.Г. Левицкого. После создания ряда портретов, библейских и исторических композиций в 1795 году В.Л.  Боровиковскому присвоено звание академика, а в 1802 году - советника Академии Художеств. Художник известен, прежде всего, как мастер портрета.

Творчество Владимира Лукича Боровиковского, одного из трех «китов»  русского искусства XVIII века – Ф. Рокотов, Г. Левицкий, В. Боровиковский, принадлежит сразу двум столетиям. Он последний живописец века Просвещения, связанный с «рационалистами», ориентированными на науку и ее достижения, и он как бы подготавливает появление российских романтиков. Боровиковский был одним из первых русских художников, обратившихся к «портрету души», внутреннего мира своего современника. Художник, написавший  большое количество портретов, в ряду которых парадные, камерные, миниатюрные, в 1795 году удостоин звания академика живописи, хотя саму Академию Художеств ему окончить не довелось.

В конце 1790-х годов в русском обществе остро встал вопрос о личности и ее значимости. Общество смотрело на человека через то, как он следует долгу дворянина, участвуя в гражданских делах. Только такой человек мог стать идеалом для подражания. Многие прогрессивные дворяне, борясь против сословного неравенства в сферах нравственности и религиозности, включились в масонское движение. Боровиковского в среду масонов привели его знакомства и связи, что подтверждает созданных им ряд портретов масонов. К ним можно отнести и портрет Николая Яковлевича Свербеева (1740-1814), который был масон, и одно время состоял «великим мастером ложи» в Орле. Разделял взгляды Н.И. Новикова, был дружен с П.И. Новосильцевым, П.Н. Дубовицким, первым директором медицинского факультета Московского университета М.Я. Мудровым. Закончив юнкерскую школу при Московском Сенате, он служил в пехотном полку и участвовал в защите Царицына, осажденного Емельяном Пугачевым. Воевал в двух русско-турецких войнах 1768-1774 и1787-1791 годов. После присоединения к России Крыма, был назначен Г.А. Потемкиным ответственным за  экономику Крыма. Вышел в отставку в чине статского советника - данная группа чиновников входила в номенклатуру высшей власти и участвовала определении курса политики государства. Свербеев занимал должность предводителя дворянства Новосильского и Серпуховского. Жил в своем имении села Михайловского Новосильского уезда Тульской губернии, а также в Москве на Арбате в доме № 37. Был  трижды женат, и от третьего брака с Екатериной  Васильевной Обресковой(1763-1801) у него  родился сын Дмитрий Николаевич Свербеев (1799 - 1874) - русский историк и дипломат.      

Композиция портрета проста. Фигура, вырисовываясь на темном фоне, обобщена. Мужчина около пятидесяти лет одет в строгий должностной губернский мундир с  орденом Владимира 4-й степени.  Поскольку он участник второй русско-турецкой войны, вероятно, орден получил за участие в военных действиях. Волевой взгляд говорит о решительности и твердости характера. Пудреный парик на голове в одну буклю говорит о том, что портрет исполнен, скорее всего, уже в царствование императора Павла I.

 Марина Агеева, искусствовед