111

Александру Экстер знают все, даже не зная ее имени – достаточно посмотреть фильм «Аэлита» Якова Протазанова 1924 года создания, чтобы навсегда запомнить необычные костюмы, созданные А. Экстер и художником МХАТа И. Рабиновичем[i]. За семь лет до этого Экстер выполнила макеты и костюмы к спектаклю «Саломея» Московского Камерного театра, который был признан «одной из вех 1917 года». Выдающийся искусствовед А. Эфрос писал, что костюмы А. Экстер «застывшие в линиях и красках человеческие ритмы».  Но театр – лишь одна сторона деятельности художницы. Она притягивала к себе людей, и все, к чему обращалась – становилось значимым. Александра Экстер была графиком и педагогом, дизайнером по росписи тканей, художником театра и кино, живописцем-авангардистом, определив развитие кубофутуризма и супрематизма в мире. Живя в Париже в 1907 году, где училась в Академии Гранд-Шомьер, подружилась с П. Пикассо и Г. Аполлинером, а в Италии с футуристом А. Соффичи[ii]. В Киеве организовала салон-мастерскую для художников авангарда, позднее – работала в балетной студии Брониславы Нижинской, оформляла агитпоезда и пароходы в 1919 году, участвуя в Ленинском плане монументальной пропаганды, украшала город к празднику 1 мая, основала Киевскую мастерскую декоративного искусства; в Одессе в 1918 году открыла Детскую художественную школу; в Москве в 1921-1922 преподавала во ВХУТЕМАСе, много работала в Камерном театре, оформляя спектакли, сотрудничала с Домом мод по созданию производственной и воинской одежды; в 1924 году работала над оформлением советского павильона в Венеции XIV Международной выставки. В том же 1924 году, окончив работу над фильмом, она навсегда уехала в Париж и более в Россию не вернулась. Александра Экстер провела за границей пять персональных выставок в Берлине (1927), Лондоне (1928), Париже (1929), Нью-Йорке (1930), Праге (1937) и нашла и там свой успех и признание как выдающийся художник авангарда.

[i] Исаак Моисеевич Рабинович ,1894-1961, театральный художник, заслуженный деятель искусств РСФСР (1936).

Однажды в 2008 году специально для того, чтобы самому посмотреть произведения авангарда, хранящиеся в музеях, на Урал приехал крупнейший французский исследователь, искусствовед Жан-Клод Маркаде[iii]. Приехал он и в Нижний Тагил. Рассматривая работу Александры Экстер, которую ведущий исследователь русского авангарда, малевичевед, знал по выставкам, он высказал предположение, что смотреть ее надо иначе – перевернув. «В то время» - сказал он, «Александра Экстер носила такую смешную черную шляпку – она вообще очень любила шляпки, и, вполне возможно, что она исходила из некоего реального образа или реальных предметов. И в этом случае на картине она изобразила самою себя».

Это предположение крайне интересно! - отметили многие искусствоведы, в частности Светлана Джафарова.

Знаменитый искусствовед Яков Тугенхольд так писал о произведениях Александры Экстер еще в двадцатые годы: «Странное, волнующее впечатление производят эти «беспредметные» работы художницы… Взор зрителя… ищет в них человеческого содержания, аналогий и намеков на какие-то привычные конкретные образы – и с тщетным разочарованием готов уже отвернуться от этих «ничего» не изображающих холстов. Но отвернуться уже нельзя – он начинает ощущать холодные и чистые как музыка чары… это какой-то «надгорный мир», в котором живут лишь чистые идеи живописи: идеи пространства и глубины, идеи равновесия и движения». В большой гипнотической силе полотен художницы убеждаешься, попадая в пространство беспредметной композиции «Движение плоскостей».

Работу Экстер писала в самый плодотворный период творчества - в Москве или в первые годы жизни в Киеве. В это время она увлечена кубофутуризмом, но обязательно – беспредметным! Она ищет особый ритм и особую пластику, в мире для нее нет статики, она восхищается  бесконечностью движения, завораживающей красотой красок… Реальный мир решительно ею отвергнут! Отныне он не достоин изображения! Зачем писать то, что видимо? Когда мир – это знак, вмещающий всеобщие категории. Художница выступает как философ – ее интересует пространство и время, их взаимодействие, взаимопроникновение. Приехав в Россию, она знакомится с К. Малевичем и супрематизмом, и пишет картины. Но ее супрематизм вовлечен в энергетику движения – и в этом гениальность Экстер. По лапидарности, краткости и точности подачи эта работа, несомненно, одна из самых выразительных в творчестве художницы.

[iii] Жан-Клод Маркаде - французский искусствовед, историк искусства, литературовед, куратор. Специалист по русскому авангарду. Заслуженный директор Национального центра научных исследований (CNRS) (Франция), председатель общества «Друзья Антуана Певзнера».

В композиции, подчиненной строгим ритмическим законам, в действительности все живет и движется, пульсирует и страдает, рвется и, разрушаясь, взрывается. Уже в названии (а художника всегда давала своим произведения очень простые и точные названия) заложена суть произведения – плоскости, которые движутся. Движутся вообще, движется сами им внутри себя.  Дерзкие, динамичные плоскости определены формой и цветом, но цвет, созданный эластичным мазком, повсюду переполняет форму, выплескиваясь бесчисленными вариациями оттенков. Излюбленные Экстер пять цветов звучат то мощным аккордом, то нежнейшими нюансами – создается стройная музыкальная гармония.  Каждый цвет живет в предвкушении  встречи с другим, но каждый живет и своей собственной жизнью. Центральной осью композиции является девственно чистый белый цвет, который скорее и не форма, а разрыв, пустота, возможность встречи плоскостей – его служебная функция всегда так определялась художницей. Черный цвет специалисты считают «опознавательным знаком живописи Экстер… по его безграничным колористическим возможностям» - он покоряет своей «глубиной и таинственностью, бесплотностью и массивностью, активностью и нейтральностью». Торжественное звучание краплачно-красного противостоит тихому в своей задумчивости песочно-желтому, вибрирующему и пластичному, и созвучна синему, переливающемуся в градациях.

Елена Ильина, искусствовед