Мамонов изображал то, что он помнил из послевоенного детства, и то, что его окружает … В мире нелощеном, неприукрашенном, который художник знает изнутри, все «обыкновенно» и так привычно…

Мамонов закончил полиграфический институт, но заниматься книгой не стал. Это не было его делом. Зато он усиленно начинает работать в станковой графике, сделавшей его в 1970-е -1990-е годы известным в России художником неподцензурного искусства. Графические произведения Мамонова - про нашу советскую жизнь, о бытие «маленького» человека, рассказанные не с усмешкой и сарказмом, а с симпатией, состраданием и болью. Его герои запечатлены в привычной для них среде - это и «самое дно» общества - пьяницы, бездомные-инвалиды, картежники, юродивые, «ночные бабочки», изображенные автором с теплотой и пониманием, и обыватели из деревни Матюшино, ставшей символом советской реальности, где Мамонов проводил, каждое лето, и близко знакомые ему люди … Острота и выразительность пронзительных образов достигается техникой: сухая игла (процарапывание на металле острием твердой иглы с последующим печатанием с доски), создающая нервный штрих, и жирный литографский карандаш со свободной и экспрессивной линией рисунка способны передать драму обыденной жизни… «Никогда нельзя забывать о страданиях людей, художник должен знать об этих страданиях все подробности, весь Ад, иначе он не художник и не человек» - так чувствовал и понимал свое предназначение художника Кирилл Мамонов

Важным в творчестве для Мамонова стал портрет, в котором всегда есть и гротеск, и некий надлом. Несколько раз в месяц Кирилл Мамонов, живший неподалеку от интерната №30, официально имеющего отпугивающее название психоневрологический диспансер, спешил туда на свидание с постоянным пациентом этого заведения художником Владимиром Яковлевым, оказавшимся там после смерти матери, где он и умер в 1998 году. Там Мамонов делал жизненные зарисовки обитателей лечебницы и создавал портреты, главным героем которых, естественно, был Владимир Яковлев. Судьба этого человека сколь ярка, столь и трагична. Закончивший шесть классов школы Яковлев был необыкновенно одарён и образован благодаря своим родителям – потомственным интеллигентам и деду известному художнику пейзажисту М.Яковлеву. Сильное потрясение от несчастной любви дали толчок развитию его психической болезни и началу быстро прогрессирующей слепоте. Можно сказать, что В. Яковлев стал художником по случаю – в 1956 году в музее искусств им. Пушкина на выставке П. Пикассо, увидев работу «Кошка, схватившая птицу», Яковлев начал рисовать, не оставляя этого занятия до конца жизни. А после очень часто обращался к мотиву Пикассо, выражая тем свое восхищение. Сам Яковлев говорил, что был «поражен этим сюжетом, этой кошкой заворожен». А представьте, что на одной из персональных выставок Яковлева по содействию куратора экспонировалась та самая картина Пикассо, которая вдохновила Яковлева на творчество. Но был и еще один частый мотив его произведений, таких тонких и сложных - цветы, где разговор идет вообще не о цветах, а об одиночестве человека в жизни… Остроумный, с харизмой Яковлев умел выдать меткие реплики: «Сидим под Кремлем, никуда не пойдем…» С 1960-х - он активный участник многих выставок неофициального искусства, имеющий немало поклонников и признанный среди московских художников, которые считали его за ангела и всячески помогали ему.

В 1993 году Мамонов создает двойной, если так можно выразиться, портрет В. Яковлева, изображенного в разную жизненную пору. В нем, выполненном мягким литографским карандашом, художник мгновенно, словно у нас на глазах, воссоздает на тетрадном, линованном в клеточку листе два лица художника. Очертив контур лица с крупными выразительными чертами, он намечает смелыми энергичными штрихами светотеневую лепку. Мамонов не стремится к достоверности деталей, он познает внутреннее существо своего героя «…ловит графическую формулу человека, ключ к его личности». Двойной портрет Яковлева заострен, эмоционален и очень проницателен. Этот по- своему несчастно-счастливый человек постепенно теряет оптимизм, но остается полон доброго отношения к людям … При взгляде на портрет вспоминаются щемящие душу слова самого Владимира Яковлева: «Может кто-нибудь заберет меня отсюда. Тогда будут надежда…» Но этого никогда не случилось…

Фрагментарность композиции, срезанной со всех сторон, кроме левого края, придает живость и непосредственность портрету. Оплечное приближенное к переднему краю изображение что-то говорящего 59-летнего художника занимает почти всю поверхность листа. Всклоченные пышные волосы, нос с большими крыльями, приоткрытый рот со сточенными зубами, но самое пронзительное - это глаза с разбежавшимися морщинками, за толстыми диоптриями очков, которые не могут утаить внутреннего напряжения и боли, грусти и потерянности человека. А за левым плечом портретируемого, крупный фрагмент его же лица - молодого, с искрящимся озорством глазом. Красиво очерченный рот, сверкающие белизной зубы, и словно невзначай показанный язык … Но это все в далеком прошлом…

Как вспоминают друзья, Яковлев говорил: «Искусство - средство продления жизни»… Может быть, только благодаря этому он прожил свои недолгие 64 года… 

Лариса Смирных, искусствовед