Переезд Павла Голубятникова из Харькова в Ленинград в 1932 году по приглашению К.С. Петрова-Водкина не принес ожидаемого улучшения жизни. Семья живет в одной из аудиторий Института живописи, скульптуры и архитектуры, где преподаёт Голубятников – но недолго. Уже в 1933 он был уволен, восстановлен и снова уволен 1 июля 1934 года вместе с другими педагогами. Художник мечется, понимает, что его картины больше не принимаются на выставки, и пишет в своем дневнике «…живопись моя не воспринимается отсталыми массами, как бы хорошо, если бы хоть немного мне удалось продвинуть мою живопись в сознание людей». Он пытается создать работу идейно отвечающие новым требованиям… «Приближенность к жизни», однако, была лишь в тематике, но своей пластической системе художник изменить не мог. 

Поколение, живущее в тридцатых годах, буквально все, было увлечено самолетами и полётами. Технические достижения осознавались как реалии великого времени, прекрасных свершений, а ты – очевидец!, свидетель полетов человека на управляемой машине-самолете. «…Для развития живописи», думал Голубятников, всегда увлекавшийся астрономией и живший мечтами о далеких планетах, – «полеты невероятно важны! Ведь полет – это покорение пространства, а пространство в живописи – один из самых важных компонентов!». – наверное так он думал… В любом случае, в его картинах вдруг появляется «самолетная тематика», которой он посвящает сразу несколько произведений. Проблема передачи видения через статику давно занимала Голубятникова. 

Предметно-пространственная среда в картине несколько неожиданна. Замкнутое пространство самолета, в которое заключены предметы. Это своего рода малый «космос», где каждый предмет значителен сам по себе. «Модели» - груши, помидоры, бутылка, медное ведёрко с сиреневой водой ли? вареньем ли? расположились на сложного цвета розовой плоскости. Несмотря на декоративность, он имеют объемность и весомость. Каждый из них «существует в себе», но художник их вовлекает в круговую композицию, заставляя общаться и «разговаривать». Это как всеобщее движение мира. Так, художник соотносит два космоса – большой – за стеклами самолета, там, где величественные горы, и малый мир – внутренний. Вечное движение и вечная статика…

Лариса Смирных, искусствовед

Елена Ильина, искусствовед